Этот фильм, без всякого преувеличения, перевернул мое сознание. И естественно, заставил меня коренным образом изменить свое отношение к фон Триеру, мнение о котором после Антихриста и Меланхолии было у меня совсем неоднозначное.
Безусловно, эта картина находится за рамками моей оценки. Это абсолютно новый взгляд искусство, на кинематограф, и, конечно, на проблему человеческого естества, ненамеренности зла, внутренней и внешней свободы. Я не чувствую в себе достаточного умения в обращении со словами, чтобы рассуждать о Догвилле, да и просто о том, что я чувствовала и воспринимала на ассоциативном уровне по ходу просмотра. Я боюсь, что в данном случае слова подведут меня, не выразив и половины того, что я думаю, или в корне исказив смысл моего зрительского восприятия.
Как бы то ни было, я чувствовала абсолютную сопричастность, это был необыкновенный опыт, и долгое время после просмотра картины ни о чем другом я и подумать не могла - только заново переживала сцены и переосмысливала то, что во мне и моем мировоззрение изменил этот фильм. Единственное слово, которое я не побоюсь употребить в данном случае - это катарсис. Катарсис, который я испытала в финале картины. Моя жажда крови была удовлетворена и удивительным образом в то же самое время мое чувство справедливости торжествовало.
Я всегда верила в то, что искусство способно менять людей. К сожалению, я встречала крайне мало подтверждений этому - но Догвилль определенно стал одним из них. Нет смысла говорить отдельно об актерах, сценографии, режиссуре - здесь нет ничего отдельного. Все составляет части целого, перетекая из одного в другое в бесконечности энтропии. Меня ужасно раздражает прилепленный к фильму ярлык "артхаус", навевающий мысли о чем-то заумном и стилизованно-вымученным. Настоящее искусство всегда будет восприниматься легко. Оно не заставит скрипеть ваш мозг или притворяться, что вы понимаете что-то сверх интеллектуальное. Поэтому и три часа Догвилля пролетают незаметно, на одном дыхании, на одном ощущении. Вы просто почувствуете искусство и поймете его в любой форме и на любом языке.

Одно из самых сильных произведений, которые я видела в жизни.